SMyART -
   home
   
  Blog
Небывальщина Ирены Айзен
Я шел зимою вдоль болота
в галошах, в шляпе и в очках.
Вдруг по реке пронесся кто-то
на металлических крючках.
Я побежал скорее к речке,
а он бегом пустился в лес,
к ногам приделал две дощечки,
присел, подпрыгнул и исчез.
И долго я стоял у речки,
и долго думал, сняв очки:
«Какие странные дощечки
и непонятные крючки!»

Даниил Хармс. Что это было?

Небывальщина Ирены Айзен
Ирена Айзен, обладая философским складом ума и сатирическим взглядом на вещи, пишет философско-сатирические картины. Или, наоборот, сатирико-философские. Фирменные черты стиля художницы – психологизм, тонкий анализ человеческих отношений, безупречное чувство юмора.
Деятельность художника требует не меньшей подготовки, чем прыжок с парашютом. Несколько лет назад Ирена нашла свой образ, свой оригинальный стиль в искусстве, перешагнув тот «порог профессионализма», который отделяет период необходимой подготовки к творчеству – как технический, так и личностный – от собственно творчества. Еще совсем недавно художница, получившая серьезное живописное образование (Ирена окончила Ярославское художественное училище, основанное ее дедом, Сергеем Арсеньевичем Матвеевым), писала картины в традиционной реалистической манере. И пришла к выводу, что притягивает ее совсем иное – то направление, которое называют «детской игрой взрослых людей», – наивное искусство. К этой удивительно эмоциональной и яркой, наивно-мудрой форме изобразительного искусства обращались многие выдающиеся художники – Марк Шагал, Казимир Малевич, Анри Руссо.

Наивный художник творит «по наитию», но создает он живопись профессиональную, серьезную, глубокую. Дело тут даже не в наличии/отсутствии специального образования, а в детской неискушенности восприятия мира, которая в сочетании с природным талантом приносит удивительные плоды.

Наивное искусство способен создавать только мастер, сохранивший детскую непосредственность, а обращено оно к ребенку, спрятанному внутри каждого взрослого человека. Далеко не всякий взрослый может подойти к этому ребенку, погладить его по голове, посмотреть в глаза, посадить на колени и сказать ему все то, что он сам хотел услышать от старших в пятилетнем возрасте. Ребенок – реалист: он любит, чтобы изображение было точным и ясным, никакого нагромождения деталей и никаких упущений. Классические перспектива и светотень исключаются. Зато приветствуется выразительность: психологические качества и состояния ребенком ощущаются как внешняя деформация. Например, идея добра с незапамятных времен воплощалась в большеголовых, неуклюжих, аппликативных человечках. Предельной выразительностью, квинтэссенцией какого-то конкретного человеческого свойства обладает образ вымышленный. И тут большая удача – найти именно свой образ.

Запасы эмоциональной памяти ежедневно пополняются впечатлениями, чувствами, переживаниями, художник черпает их как из действительности, так и из воображаемой жизни: воспоминаний, книг, произведений искусства. Причудливая и прихотливая игра творческой фантазии устанавливает глубокие корневые связи между явлениями и процессами, на первый взгляд далекими. Образы «ищут» друг друга, исчезают, появляются, действуют, меняются.

В Галилее есть озеро Кинерет, в Евангелии оно упоминается как Галилейское море. Именно на этом озере рыбачил святой Петр, здесь рыбаки услышали первые проповеди Христа, по водам этого озера он ходил «аки посуху». Легендарное море-озеро, окруженное скалами, стало постоянным местом действия, фоном картин Ирены. Одно из сильнейших эмоциональных потрясений Ирена Айзен испытала, увидев птиц на мозаичных полах в Капернауме, под Тверией: выразительный силуэтный рисунок каменных птиц вызвал к жизни большой цикл живописных работ, но не птицам суждено было стать главными героями картин художницы. Ирена словно хранит в генетической памяти издавна заведенный порядок: всему свое время. И, конечно же, вначале появилось слово…

Когда мы хотим ласково обратиться к ребенку, близкому человеку, невольно называем его «котиком» или «зайчиком». «Зайчиком» может быть и маленькая девочка, и здоровенный мужчина: заяц – существо неоднозначное, противоречивое. Он и символ размножения, продолжения рода, и он же – духовное существо. Китайцы считали Зайца вечным животным, приговоренным жить на Луне под коричным деревом и толочь в ступе божественное снадобье бессмертия («Порошок вечности»). Карл Юнг называет Зайца «животным-помощником», указывающим «непробудившемуся» дорогу к храму, а «непросветленному» – путь к раскрытию какой-либо тайны. Заяц многогранен, изменчив и обманчив.
В общем, заяц многолик, как, собственно, и человек. Итак, зайцы…

Каждый мастер ведет разговор со зрителем «от себя», поэтому необходимо идти навстречу собственной индивидуальности. Ориентируясь по внутреннему «компасу», художница из сложного комплекса мыслей, чувств, ассоциаций создает на редкость выразительный обаятельный образ самодостаточного, упрямого, забавного в своей серьезности существа. Зайцы, с их раскрасневшимися мордочками-лицами, огромными чистыми глазами, одеты в детские платьица, панталончики, чепчики. Ирена не просто «приодела» своих героев, чтобы показать, что они действуют и чувствуют по-человечески, – они разодеты, как на праздник: мастерски выписанная кружевная отделка, банты на рукавах, розочка под ушком, маникюр на пальчиках и… такая милая, такая знакомая деталь – развязавшийся шнурочек, на который всякий норовит наступить.

Птицы – любимые детища предыдущего творческого периода Ирены – тоже не забыты: они раскачивают зайца на качелях («Imagined Ocean»), заяц нежнейшим образом обнимает утку («Amoroso»), на картине «Весна» из головы зайца растет ветвь, усыпанная цветами и самыми экзотическими птицами, а в руках он держит гнездо с яйцами. В Европе уже десять столетий верят, что заяц на Пасху несет разноцветные яйца. Под лукавым взглядом своего создателя-художника фантастический мир в прекрасных декорациях морского пейзажа обрастает гроздьями выдумок, которым невольно удивляешься. Сосредоточенно-серьезные, непосредственные и комичные зайцы наряжаются, играют, танцуют, дружат с даманами, любовно обнимают котов, ловят русалок на жемчуг. Все эти действия превращены в сказочно-торжественные церемонии, время здесь обращено в бесконечный круг, где наступающее завтра будет таким же лучезарным, как и вчера.

Ирена тонко управляет эмоциями своих героев. Наделенная особым даром занимательного рассказа, художница глубоко понимает психологию как ребенка, так и взрослого, находит точное соотношение между внутренней, духовной жизнью человека и наглядным, зримым выражением этой жизни. Остро подмечены забавные красноречивые жесты, характерная мимика. Крайне редко (по секрету: только когда заяц балуется) на его насупленном личике появляется очаровательно-неумелая улыбка-оскал, обнажающая два ряда редких сточенных «молочных» зубов. Если уж заяц радуется, то у зрителя не только не должно оставаться никаких сомнений по поводу его духа, но его состояние должно зрителю передаваться. Самое улыбчивое существо в картинах – русалка: это тот же заяц, только маленький и с рыбьим хвостом. Русалка улыбается сразу всеми зубами при любых обстоятельствах: из-подо льда при виде приманки – жемчуга («Времена года. Зима»), даже пойманная, привязанная за веревочку («Будь со мной») или посаженная в бокал («Only you»). Художница предпочитает живопись несколько упрощенную, легкую, без нагрузок материалом. Форма легко читаема, цвет доведен до нескольких чистых красок. Ясный, четкий, законченный рисунок, без всякой сухости, всегда занятный и выразительный. Однако лаконичность отнюдь не исключает подробностей – тех, которые будут к месту, занимательны. Масса озорных комических деталей работает на сюжет, активно взаимодействуя друг с другом. Вот по-вечернему неподвижно застыли кроны деревьев, подстриженные «под зайцев», а рядом скромничает сам садовник с ножницами в руках («Лето. Июль»). Вот полетела в теплые края стая единорогов («Осень»), а вот заяц, с крылышками и нимбом, наряженный ангелом, ломает игрушки и обрывает ветки с деревьев. Несмотря на большую долю фантазии и вымысла, герои Ирены – «всамделишные», без подвоха. Выдумка художницы везде очень прочно опирается на реальность: все предметы, пусть немного игрушечные, тем не менее фактурны и вещественны. Ведь материал, на котором работает фантазия мастера, – жизнь.

Художница щедро одарена воображением, жизнелюбием, добротой, чувством юмора. Работы Ирены Айзен несут зрителю то, чего любому из нас катастрофически не хватает: душевное тепло, устойчивость, постоянство. Взрослея, мы постигаем и принимаем «правила игры» взрослой жизни, забывая то волшебное, подсознательное детское ощущение, что все должно закончиться очень хорошо. Так давайте подпитываться положительной энергией от образов, созданных фантазией художницы, и тогда все привычное для нас превратится в непривычное, а безразличное – в волнующее.

Ольга Морозова
кандидат искусствоведения старший научный сотрудник Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина

http://www.rusiskusstvo.ru/painter.html?id=192

Back  Back       Added on: 2011-02-24     By:
Help    |    Terms of use    |    Copyright © 2008 smyart.com.